Роботы утренней зари [ Сборник] - Айзек Азимов

— Фрэнсис Клусарр здесь? — спросил Бейли у ближайшего к нему рабочего.

Тот кивком головы показал ему на человека в другом конце комнаты, который встал со своего места и начал снимать с себя передник. Он был среднего роста, с молодым, хотя и в глубоких морщинах лицом и начинающими седеть волосами. У него были большие узловатые руки, которые он не торопясь вытирал селлетексовым полотенцем.

— Я Фрэнсис Клусарр, — сказал он.

Бейли бросил взгляд на Р. Дэниела. Робот кивнул.

— О’кей, — сказал Бейли. — Где мы сможем поговорить?

— Место-то найдется, медленно ответил Клусарр, — да вот только смена у меня кончается. Может быть, завтра?

— От сегодня до завтра пройдет слишком много времени. Давайте-ка лучше сейчас, — возразил Бейли и протянул ему свое удостоверение.

Руки Клусарра не дрогнули, он продолжал методично вытирать палец за пальцем.

— Не знаю, как у вас в полиции, — холодно сказал он, — но здесь нам дают на еду три четверти часа, и ни минуты больше. С 17.00 до 17.45. Не хочешь, не ешь совсем.

— Не беспокойтесь, — настаивал Бейли. — Я попрошу, чтобы вам принесли сюда.

— Так, так, — невесело сказал Клусарр. — Прямо как аристократу или полицейскому чину. А что еще? Может, отдельную ванну примем?

— Отвечайте на вопросы, Клусарр, — сухо ответил Бейли, — а шуточки приберегите для своей подружки. Так куда мы пойдем?

— Если хотите, пошли в весовую. Вас это устраивает? Только мне не о чем с вами говорить.

Весовая представляла собой квадратную, снежно-белую комнату, с лучшей, чем в соседнем зале, вентиляцией. Вдоль стен под стеклянными колпаками стояли ряды тонких электронных весов с электронными манипуляторами. В колледже Бейли пользовался более простыми моделями. На одной из них, которую Бейли узнал, можно взвесить даже миллиард атомов.

— Мне кажется, здесь нам не помещают, — заметил Клусарр, когда они вошли в комнату.

Бейли что-то буркнул в ответ и повернулся к Р. Дэниелу:

— Пожалуйста, пойдите и распорядитесь насчет обеда. И подождите снаружи, пока его не принесут.

Когда Р. Дэниел вышел, он обратился к Клусарру:

— Вы химик по профессии?

— С вашего позволения, я зимолог.

— Разве это не одно и то же?

Клусарр высокомерно взглянул на него.

— Химики только и возятся со своими вонючими реактивами, а от нас, зимологов, зависит жизнь нескольких миллиардов людей. Я — специалист по дрожжевым культурам.

— Ну ладно, ладно, — согласился Бейли.

Но Клусарра нельзя было остановить:

— Эта лаборатория обслуживает всю компанию „Нью-Йорк Йист“. Каждый час, каждый день мы, как проклятые, выращиваем для нее сотни дрожжевых штаммов. Мы исследуем и изменяем их питательные свойства. Мы следим за их ростом. Мы меняем их генетику, создаем новые штаммы, размножаем их, выделяем нужные нам свойства, а потом снова скрещиваем их. Когда несколько лет назад в Нью-Йорке начала появляться масса клубники, это была не клубника, парень. То была особая сахаристая дрожжевая культура естественного клубничного цвета с ничтожной добавкой ароматических веществ. И мы создали ее здесь, в этой комнате. Двадцать лет назад Saccharomyces olei Benedictae был всего лишь бесполезным штаммом с мерзким привкусом сала. Он до сих пор отдает салом, но содержание в нем жира увеличено с 15 до 87 процентов. Если сегодня вы пользовались экспрессом, то знайте, что вся его смазка — это S.O.Benedictae, штамм АГ-7. Создан здесь, в этой самой комнате… так что я не химик, а зимолог.

Бейли невольно отступил перед бурным натиском собеседника.

— Где вы были вчера вечером между шестью и восемью? — резко спросил он.

Клусарр пожал плечами.

— Прогуливался. Я люблю погулять немного после обода.

— Вы были в гостях или ходили в субэтерикс?

— Нет. Просто гулял.

Бейли поджал губы. Посещение субэтерикса можно было бы проверить по отметке в абонементе Клусарра; встреча же с друзьями повлекла бы за собой очную ставку.

— Значит, вас никто не видел?

— Может быть, кто-нибудь и видел, я не знаю. Во всяком случае, знакомые мне не попадались.

— А чем вы занимались накануне вечером?

— Тем же самым.

— Значит, вы не можете представить алиби?

— Соверши я преступление, инспектор, я бы позаботился о нем. Для чего мне алиби?

Бейли промолчал. Он заглянул в свою записную книжку.

— Вы уже однажды привлекались к суду. За подстрекательство к бунту.

— Ну и что? Меня толкнул какой-то робот, а я сделал ему подножку. Это, по-вашему, подстрекательство?

— Суд пришел именно к такому выводу. Вас признали виновным и оштрафовали.

— Ну и дело с концом. Или вы хотите оштрафовать меня снова?

— Два дня назад у обувного магазина в Бронксе чуть было не вспыхнул бунт. Вас там видели.

— Кто?

Бейли оставил этот вопрос без ответа.

— В то время у вас был перерыв на ужин. Вы ужинали позавчера вечером?

Клусарр замялся, затем покачал головой.

— Расстройство желудка. Бывает иногда из-за дрожжей. Даже если давно имеешь с ними дело.

— Вчера вечером начались беспорядки в Уильямсбурге, и вас там видели тоже.

— Кто?

— Вы отрицаете, что были в обоих местах?

— Мне просто нечего отрицать. Скажите мне, где точно все это происходило и кто говорит, что видел меня?

Бейли не сводил глаз с зимолога.

— Не прикидывайтесь, вы знаете, о чем речь. Мне думается, вы один из руководителей тайной медиевистской организации.

— Я не могу запретить вам думать, инспектор. Но это не может служить доказательством, что вам, вероятно, тоже известно, — сказал Клусарр насмешливо.

— Вероятно, — ответил Бейли с каменным выражением лица. — Но я заставлю вас признаться. И сделаю это сию же минуту.

Бейли подошел к двери и выглянул наружу. Неподалеку недвижно стоял Р. Дэниел.

— Принесли ужин Клусарра?

— Еще нет.

— Внесите его, хорошо, Дэниел?

Спустя несколько минут в комнате показался Р. Дэниел с металлическим, разделенным на секции подносом в руках.

— Поставьте его перед мистером Клусарром, Дэниел, — приказал Бейли.

Он сел на табурет у стены, закинул ногу на ногу и слегка покачивал кончиком ботинка. Он заметил, как Клусарр резко отстранился от робота, когда тот наклонился, чтобы поставить поднос на табурет возле зимолога.

— Мистер Клусарр, — сказал Бейли, — познакомьтесь с моим помощником Дэниелом Оливо.

Р. Дэниел протянул руку со словами:

— Здравствуйте, Фрэнсис.

Клусарр не сказал ни слова. Он не попытался пожать протянутую ему руку. Р. Дэниел же не опускал ее, и лицо Клусарра стало краснеть.